Глава первая, в которой Львёнок и Черепаха поют песню
Жил-был в Африке Львёнок. Звали его Ррр-Мяу.
Вот вышел он однажды погулять по пустыне и встретил Большую Черепаху. Черепаха лежала на солнышке и мурлыкала себе под нос весёлую песенку:
Я на солнышке лежу,Я на солнышко гляжу.Всё лежу и лежуИ на солнышко гляжу!..
«Какая весёлая песенка!» — подумал Львёнок и подошёл поближе.
А Черепаха мурлыкала себе под нос, не замечая Львёнка, потому что глаза у неё были закрыты от удовольствия:
Носорог-рог-рог идёт,Крокодил-дил-дил плывёт, —
пела Черепаха. —
Только я всё лежуИ на солнышко гляжу!
Львёнок подкрался совсем близко, лёг на песок рядом с Черепахой и приподнял одно ухо, чтобы лучше слышать.
Рядом львёночек лежитИ ушами шевелит.Только я всё лежуИ на солнышко гляжу! —
спела Черепаха и открыла глаза.
— Здравствуй! — сказала она. — Я — Большая Черепаха. А ты кто?
— А я Львёнок Ррр-Мяу! — сказал Львёнок. Сел на песок и запел:
Я на солнышке сижу,Я на солнышко гляжу,Всё сижу и сижуИ на солнышко гляжу!
— Не сижу, а лежу! — сказала Черепаха.
— Это ты лежишь! А я — сижу, — сказал Львёнок.
И они запели вместе:
Носорог-рог-рог идёт,Крокодил-дил-дил плывёт…
А потом Львёнок спел:
Только я всё сижу…
А Черепаха спела:
Только я всё лежу!..
Они недовольно посмотрели друг на друга и вместе закончили:
И на солнышко гляжу!
— И всё-таки надо петь лежу! — сказала Черепаха. — Это же я придумала!
— А как же я буду петь лежу, если я сижу? — спросил Львёнок.
— А ты ляг, и тогда всё будет по правде. Ты будешь лежать и петь: «Только я всё лежу!»
— А я не люблю лежать, — сказал Львёнок. — Я люблю бегать. Ну, в крайнем случае — сидеть!
— Но ты же лежал, когда подкрался ко мне!
— Я лежал, только чтобы подслушать песню, — сказал Львёнок. — Я лежу только в особенных случаях.
— Ну, а как ты спишь? Сидя, что ли? — спросила Черепаха.
— Нет, сплю я лёжа. Но когда я сплю, я же не пою!
— А ты представь себе, что ты спишь и поёшь!..
Львёнок лёг на песок и закрыл глаза.
— Давай начнём сначала! — сказал он.
И они запели:
Я на солнышке лежу,Я на солнышко гляжу,Всё лежу и лежуИ на солнышко гляжу!
— И всё-таки это не по правде, — не открывая глаз, сказал Львёнок. — Ведь я сплю с закрытыми глазами и, значит, солнышко видеть не могу!
— А ты открой глаза, — сказала Черепаха. — И представь, как будто ты спишь с открытыми глазами и поёшь.
Львёнок открыл глаза, и они спели ещё один куплет.
— Теперь ты пой одна, — сказал Львёнок. — Ведь я не могу петь сам про себя…
И Черепаха спела:
Рядом львёночек лежитИ ушами шевелит.Только я всё лежуИ на львёнка не гляжу.
— Какая красивая песеня! — сказал Львёнок. — Ну просто замечательная песня! А теперь покатай меня, а?
Он прыгнул Черепахе на спину, и она покатала его по пустыне. Они плюхнулись в озеро, и Черепаха покатала его по воде.
— Ай-яй-яй! Ух ты! — кричал Львёнок.
— А ты придумаешь завтра новую песню? — спросил Ррр-Мяу, когда они расставались.
— Конечно! Приходи завтра! — сказала Черепаха.
И Львёнок пошёл домой, напевая:
Носорог-рог-рог идёт,Крокодил-дил-дил плывёт…
Он шёл и по дороге всё время думал: как это всё-таки можно — спать с открытыми глазами и в то же время ещё петь песни?..
Глава восьмая, в которой Обезьянка спасает Питошу и узнаёт голос Черепахи
Крокодил по реке поплыл к океану.
Следом по берегу реки побежали к океану Львёнок с Носорогом.
Большая Черепаха «ехала» в брюхе у Крокодила и думала: «Если б Львёнок не побоялся, если б Носорог не испугался, я бы им столько песен придумала!..»
— Ой! — вдруг вскрикнула Черепаха. — Что это?
— Вода, — спокойно сказал кто-то. — Пьёт. Иль — просачивается.
— Кто?
— Да Крокодил.
— А ты кто?
— Так я тебе и сказала! Сам-то ты кто?
— Я — Черепаха.
— Ври!
И кто-то беззвучно захохотал.
— Правда, я — Большая Черепаха, — сказала Черепаха. — Меня Крокодил съел.
— Всех съели.
— A вы… А ты — кто?
— Так я тебе и сказала! Ложилась — никого! Проснулась — уж тут как тут. Докажи.
— Что?
— Что — Черепаха.
— Как же я докажу — ведь темно!
— То-то и оно! — захихикал кто-то. — А вдруг ты не Черепаха, а Крокодильчик. Крокодил Крокодильчика съел, а ты — меня: выходит, я уже буду два раза как проглоченная, — разве выберешься?
— А вы.. A ты… уже была?
— А то! Давай «на ты», ладно?
— Да кто же ты?
— Сижу, значит, это… в Крокодиле…
— В этом?
— Нет, в другом. Сижу день, сижу два, скучаю, понятно, — ни попрыгать, ни поплясать, и тут…
«Бу-бу-бу!» — раздалось сверху.
— Что это? — прошептала Черепаха.
— Это он так, внутренним голосом говорит. Ну вот… И тут — плюхается рядом удавчик. Питон, то есть: он Питоном представился. Неужто, говорю, ты меня съешь, — сам ведь проглоченный! Конечно, говорит, есть-то охота!
— Да кто же ты?
— Не делай этого, говорю, — не слушая Черепаху, продолжал кто-то, мы лучше на волю выберемся! И-ха! И-ха! Смеётся. Ну, прям, как осёл. Никогда бы не поверила, что змеи так хохочут…
— Кто же ты?
— Так я тебе и сказала!.. Отсмеялся — и ко мне: всё-таки, говорит, я тебя съем! Так ведь проглоченный ты, кричу, проглоченный! А он: что ж, что проглоченный, раз я тебя ещё проглотить могу! — и расхохоталась. Стали мы бегать: он — за мной, я — от него, да разве тут разбегаешься? Схватил. Эх, ты! — говорю. — В Крокодиле тебе только и место. Хорошо, хоть солнышка больше не увидишь! А он…
— Бедная!.. — вздохнула Черепаха.
— Брось! Бедная!.. Я на него как закричу: стой! Выберемся! Он и отступил. Ну, признавайся, ты — Змея?
— Я же сказала — Большая Черепаха.
— Будет врать! Говори — Змея?
— Да Черепаха я, Черепаха!
— Чем докажешь? Молчишь?
— Ты пощупай меня…
— Как же! «Пощупай»! Тут ты меня и схватишь!.. — неизвестная Черепахе личность развеселилась. — Ладно, слушай… Как, говорит, выберемся? А так, говорю: когда эти спят — пасти разевают. Уснёт — мы и выползем. Вот пришла ночь…
«Бух-бух-бух!» — забухало сверху.
— Вылез куда-то, — заметила неизвестная личность. — Во по брюху молотит!
— Эй! Черепаха! — закричал Крокодил. — Спой что-нибудь! Я тебя как большую песню съел, хе-хе… А ты…
— Слышишь? — сказала Черепаха.
— Ха! Крокодила слушать! Какая же ты песня, если ты — Черепаха?
— Я пою…
— Ладно. Споёшь, — и неизвестная личность продолжила свой рассказ, а Крокодил поплыл дальше. — Поползли мы… Я — впереди, Питончик — сзади… Только, значит, ночным свежим воздухом донесло, как этот, как его…
— Питон! — подсказала Черепаха.
— Да нет, Крокодил ка-ак чихнёт! Зубы — бац! — вот настолько прошли. И держит. А мы — в горле стоим. Осталось-то по языку перебежать, и всё.
— Ох-х!..
— Затаились. Не дышим. А Питон и шепчет: как откроется, я — первый, я — длинный.
— Что, что откроется? — От волнения у Черепахи осип голос.
— Да пасть! Ну, ты прям!.. Совсем не сечёшь! Открылся. Питоша пошёл. А воздух свежий, хороший, у него возьми и закружись…
— Голова?
— Ну! В Крокодиле-то душно было…
Выполз он до половины и лежит. Тут я…
— Не знаю, кто ты, но ты — молодец! — сказала Черепаха.
— …по языку проскакала, хвать его — и тащу.
— А Крокодил?
— Глаза вытаращил! Спит.
— Ой!..
— Тяну я удавчика, а сама думаю: и на что я его вытаскиваю, ведь съест! И действительно, вытянула, отползли мы в сторону, а он и говорит: «Спасибо, Мартышка! Хочешь, я тебя съем?» Ну, я убежала…
— Как же ты опять в Крокодиле оказалась?
— Ха! Как? Сижу, солнышко светит. Слышу: кто-то поёт. Я, говорит, на солнышке лежу! И я легла. Только глаза закрыла — рраз! — и в Крокодиле. Я бы этих песенников!..
— Бедная Обезьянка!
— А ты откуда знаешь, что я есть Мартышка? В темноте видишь? Змея!
— Да ты же сама сказала…
— Как же! Жди! Скажу я!
— Не бойся меня! Не бойся! — сказала Черепаха. И тихонько запела:
Голова болит, болит,Рядом Львёночек стоит,Как ладошкой океана,Лапой шевелит…
«И вправду поёт», — подумала Обезьянка.
— Слушай! — сказала она. — А ведь твой голос мне знакомый.
И тут опять забухало наверху, и Крокодил закричал:
— Эй! Черепаха! Слышишь, что ль? Океан-море! Прибыли!
Глава девятая, в которой Заяц нашёл другую Африку, а Носорог потерял друга
И не успели Львёнок с Носорогом выбежать на берег океана, как тут же в скорлупе от кокосового ореха подплыл Заяц. Он вытянул скорлупу на песок и глубоко вздохнул.
— Ффу-у!.. — сказал Заяц. — Приплыл! Правду говорил Носорог: так быстро наша Африка кончиться не может…
— Заяц! — закричал Носорог и кинулся к Зайцу.
— Заяц, но — не ваш, — Заяц уклонился от объятий.
— Ты меня не узнаёшь? Я — Носорог!
— Вижу, — сухо сказал Заяц.
— А это — Львёнок!
— Ррр-Мяу, — представился Львёнок.
— Заяц, — Заяц кивнул, и уши его упали и снова встали торчком.
— Я так по тебе скучал… О, Заяц! — Носорог протянул к Зайцу лапы.
Заяц отступил.
— Вы что-то путаете… Я — Заяц, но вы — не мой Носорог. Мой друг — в Африке; он лежит там, на самом краю и ждёт меня. А это — другая Африка: я плыл к ней три года.
— О-о-о! — только и мог сказать Носорог.
— Извините, но мне кажется, вы ошибаетесь, — вступился за Носорога Львёнок. — Это — тот самый Носорог.
— Вам кажется.
— Но он говорил, что отправил своего друга в путешествие как раз три года назад.
— Охотно вам верю.
— О! Неужели ты меня не узнаёшь?
— Вас не узнать невозможно: вы — Носорог.
— О да! Да!
— Но мой Носорог выглядел иначе.
— О!.. Иначе…
— Да. Он был молод, красив. У него были не такие тусклые глаза… И потом… он говорил: там, в другой Африке, тоже бегают Львы, живут носороги и маленькие зайцы, но… другие носороги, другие зайцы, понимаете? Мой друг Носорог — один, он остался в Африке.
— О! Это я — Носорог! — И Носорог, обхватив голову, сел на песок.
— Конечно. Но вы — не тот.
— О! Тот! Ведь обо мне — в песне! Я — иду!
— Вот видите? А мой Носорог — лежал.
— О! Я лягу! — и Носорог ничком лёг на песок.
— Нет-нет, мой Носорог — в другой Африке! Я возвращусь к нему и скажу, что он прав: за синим океаном есть ещё одна Африка! Там бегают маленькие львы и живёт печальный Носорог, про которого поют в песне! — и Заяц пошёл к своей скорлупе.
— О! Заяц! — крикнул Носорог.
— Заяц, подожди! — позвал Львёнок.
— Я сделал всё, как обещал моему другу, — сказал, останавливаясь, Заяц. — Я нашёл другую Африку! Он был прав! А теперь я возвращусь к нему. Прощайте!
И Заяц столкнул скорлупку на воду и поплыл.
— Заяц! — закричал Носорог. — Это я, это я! Не уплывай! Не уплывай, Заяц! Я не могу без тебя! Я истосковался! Зачем я только придумал другую Африку?
И Носорог повалился на песок и стал себя бить по голове.
— Прощайте! Прощайте! — махал лапой Заяц. — Я передам от вас привет моему Носорогу! Я скажу ему: он прав, так быстро Африка кончиться не может! За синим океаном лежит ещё одна Африка-а-а!..
— О! Нет мне прощенья!.. — захрипел Носорог.
И вдруг вскочил, закричал:
— Заяц! Помнишь, Заяц? Помнишь? «ГРЕБИ ЛАПАМИ!» Я тебе кричал — греби лапами?! Греби лапами, Заяц!.. О! Уплыл…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ, ИЗ КОТОРОЙ МЫ УЗНАЕМ, ЧТО НОСОРОГИ НЕ ГЛУХИ К ИСКУССТВУ
Но побыть одному Львёнку не удалось. При свете звёзд он вдруг увидел что-то большое и тёмное. Это большое и тёмное приближалось.
– О! Здравствуйте! – сказало большое и тёмное. – Я – Носорог!
– Хе-хе… – хехекнул Львёнок.
– Что вы сказали?
– Мы? – Львёнок оглянулся. – Мы… ничего.
– О, вы не думайте, что мы, носороги, глухие к искусству! Это бегемоты толстокожие, а мы… Как вас зовут? Вы так чудесно пели!
– Мы? – Львенок снова оглянулся. – Я – Львёнок. Меня зовут Ррр-Мяу.
– Какое звучное имя!
– Я пел песню. Её сочинила Черепаха. Хе-хе…
– Что-что?
– Это так, к слову. От Крокодила осталось. В зубах завязло.
– От Крокодила? – Носорог оглянулся. – Завязло? А где Крокодил?
– Хвостик такой, ну… довесочек… – и Львёнок сам не понял, как у него снова выскочило: – Хе-хе…
– Вы съели Крокодила?
– Да нет, я…
– Боже мой! Такой молодой, почти ребёнок, а уже – съел Крокодила! – Носорог огляделся по сторонам.
– Нет-нет, это невозможно! Вы… вы… вы – герой!
– Я тут – один, – сказал Львёнок, оглядываясь.
– Один, и съел Крокодила! Непостижимо! О, теперешние молодые Львы! Они покажут пожилым обезьянам, крысам, быкам и собакам! О! Это кошки с раздувающимися, как паруса, усами!
– Кошки? – чуть не поперхнулся Львёнок. – Хе-хе…
– О, не перебивайте меня! – Носорог встал на задние лапы. – Когда я услышал вашу песню, я так и понял: идёт победитель! Кто может встать рядом с маленьким Львом? О, только испытанный в боях Носорог!
– А Черепаха придумала про вас в песне, – сказал Львёнок.
– Про меня? В песне? Это немыслимо! Невероятно! Так не бывает! Про меня?
– Да.
– Так спойте же скорее! Теперь я понимаю, что не зря жил!
– Вот слушайте! И Львёнок запел:
– Крокодил-дил-дил плывёт…
– Это – про Крокодила, которого вы съели.
– А дальше – про вас,
– Пойте же, пойте!
– Носорог-рог… – начал было Львёнок. – Нет, забыл.
– О! Вспомните!
– Там сперва про Крокодила, а потом… Нет, сперва про вас…
– Ну! Ну! Это будет единственным оправданием носорожьей жизни!
– Вы… – Львёнок даже зажмурился, чтобы лучше вспомнить. – Вы – идёте…
– О, всю жизнь! Иду и иду, иду и иду…
– Да, точно! Вот!.. Нет, не помню… Утром! Встретимся утром! У меня голова болит! Проснусь и вспомню!
И убежал.
А Носорог, оставшись один, снова поднялся на задние лапы и, обратив печальные глаза к звёздам, произнёс:
– Про меня – в песне! Ты, говорит, – идёшь! А ведь как верно: иду и иду, иду и иду… Немыслимо!
Глава шестая, в которой Носорог испугался
Убравшись с того места, где Львёнок мог разыскивать Черепаху, Крокодил сел у реки, склонил ухо к животу и прислушался.
Лижет жёлтую волнуГолубой песок, —
тихо-тихо пела Черепаха. —
Положи мне лапу, Львёнок,Прямо на висок.Голова болит, болит…
— Фу-ты! — крикнул Крокодил. — Сил моих нет! Мог бы — выплюнул!
— Так выплюни! — донеслось из крокодильего брюха.
И тут к реке вышел Носорог.
— Черепаха! Большая Черепаха! — звал он. — Где ты?..
— О! Крокодил! — увидел Носорог Крокодила. — Ты не видел Большую Черепаху?
— Я же сказал: нет!
— А…
— Бэ!
И тут из живота Крокодила донеслось:
— Носорог, это ты?
— Я… А кто со мной разговаривает?
Крокодил страшными глазами посмотрел на Носорога, сквозь зубы процедил:
— Хе-хе… Никто с тобой не говорит.
— О! Но я — слышал… — И Носорог отступил на шаг.
— Носорог! Носорог! Это я — Черепаха! Меня съел Крокодил! Скажи Львёнку…
Крокодил сильно ударил себя по брюху, Черепаха смолкла.
— Что ты слышал? Хе-хе…
Глаза Крокодила сузились, он приподнялся на лапах, разинул страшную пасть.
— О! Ничего…
— Носорог! — крикнула Черепаха.
Крокодил снова ударил себя по животу, Черепаха смолкла.
— Хе-хе… То-то… Помоги-ка мне лучше, — Крокодил обернулся к Носорогу, — в реку сесть.
— А?.. — Носорог показал глазами на крокодилье брюхо.
— Тебе показалось. Хе-хе…
— О! — Носорог взял под руку Крокодила, помог ему спуститься к реке.
— До свидания, до-о-обрый Носорог! — благосклонно кивнул Крокодил.
— Носоро-о-г!.. — еле слышно донеслось до Носорога, и он увидел над водой одни страшные крокодильи глаза.
Глава седьмая, из которой мы узнаём, что Львёнок съел шестнадцать крокодилов, а бабушка Львёнка никогда не врёт
Крокодил уплыл.
— К морю! В океан! Хе-хе… — хрипел он, уплывая.
А Носорог, оставшись один, понуро опустил голову и прошептал:
— Никого не боюсь! Одних крокодилов боюсь. Когда я был маленьким, меня каждый день пугали крокодилом…
Зашуршали кусты, выбежал Львёнок:
— Черепаха! Большая Черепаха! Где ты? Отзовись!
И убежал.
— О! Нет сил… — вздохнул Носорог. — Заяц!.. Теперь — Черепаха!..
Лёг на песок, положил голову на передние лапы.
Пришёл Львёнок, лёг рядом:
— Нет. Нигде нет. А у тебя?
Носорог помотал головой.
— Если б я знал, если б я знал, — шептал Львёнок. — Я бы спать не ложился!
«Зачем я его отпустил? Куда? Что я без него? — думал о Зайце Носорог. — Бывало спросишь: как быть, Заяц? А он — говорит. И вот — Черепаха… Ведь про меня — в песне! О!..» — И Носорог закрыл голову лапами.
«Бегал, бегал, ничего не замечал, — думал Львёнок. — Ни песка, ни солнышка. А спела песню, и — будто впервые всё увидел!..»
Львёнок приподнялся, позвал:
— Черепаха!..
«Заяц! Где он теперь? Жив ли? О-о-о!.. Прости меня, Заяц! Прости, Черепаха!..» — стонал Носорог.
— Львёнок! — решительно обернулся он к Львёнку.
Но Львёнок был занят своими мыслями и не откликнулся.
«Песня — это когда ночь, а ты поёшь, и будто солнышко! — думал Львёнок. — Дождик идёт, а у тебя песенка, и будто и нет дождя! Разве я бы к ней подкрадывался: мало ли их, черепах-то? А вот теперь… Как же я?..»
— Львёнок! — решительно сказал Носорог. — Я видел Крокодила. Он…
— Что? — резко обернулся Львёнок.
И от этого резкого тона у Носорога вмиг пропала решимость.
— О! Я видел Крокодила… — забормотал Носорог. — Он говорит: Черепаху не встречал… Он — живой, представляете? Значит… вы другого съели?
— Никого я не ел, — думая о своём, сказал Львёнок.
Носорог приподнялся:
— О! А Крокодила?
— Никого я не ел, — повторил Львёнок.
— Не ели? — Носорог испугался.
— Не ел.
— Ну, я пошёл… Ты здесь это… а я… — и побежал.
— Куда же ты, Носорог? Она же про тебя — в песне! — Львёнок побежал следом. — Я вспомню, вспомню! Ты — идёшь!
— Найдёшь — спросишь, увидимся — скажешь, — не останавливаясь, холодно сказал Носорог.
— Что?
— Слова.
— Крокодила испугался, да? — вслед крикнул Львёнок. — Крокодила? Да я их шестнадцать штук съел! — и заплакал.
— О! Шестнадцать! — как из-под земли вырос Носорог.
Львёнок отвернулся и незаметно вытер слёзы:
— А ты как думал! Что он мне — Крокодил!
— О! Расскажите! Я знаю! О! Я не ошибся!..
— Знаешь что? — сказал Львёнок. — Иди скажи моему Попугаю, что завтракать я не приду.
— О! Слушаюсь! — Носорог побежал.
— Бедный Заяц!.. — горько вздохнул Львёнок. — Стой! Не ходи, не надо!
Носорог вернулся.
— Почему ты такой, а?
— Какой?
— Ну… всего боишься?
— О! Вам хорошо, вы — Львёнок, у вас папа — Лев.
— Лев…
— Львы — бесстрашные.
— А бабушка говорила: нет зверя храбрей Носорога!
— Правда? Бабушка?
— Да.
— Так и сказала?
— Она никогда не врёт.
— О! Я был, я был, но…
«Скажу ему, — подумал Носорог. — Скажу ему, где Черепаха».
— Знаете, она…
— Кто?
— Черепаха. Она…
— Ладно. Что говорить? — сказал Львёнок. — Идём к океану! Черепахи океан любят. Не может быть, чтобы мы её не нашли!
И они отправились вдоль большой реки к океану.
ГЛАВА ВТОРАЯ, В КОТОРОЙ ОЖИВАЕТ БРЕВНО
Хорошо, прохладно ночью в пустыне! Львёнок шёл вдоль реки, глядел на далёкие звёзды, пел песню, которую придумала Черепаха, и вдруг споткнулся.
– Ой, дерево?. Сяду передохну.
И сел.
А бревно разинуло зубастую пасть и заскрипело:
– Хе-хе!..
– Что? – Львёнок отпрыгнул.
– Хе-хе… Ты – кто? – скрипнуло бревно.
– Я – Львёнок Ррр… – начал было Львёнок:
– Что пел?
– Песню.
– Сам… придумал?
– Не-ет, Черепаха! Я иду, а она – поёт! Я подкрался! А она – про меня петь стала! А вы – кто?
– Хе-хе!
– Вы – хе-хе?
– Хе-хе! – сказало бревно. – А про меня не спела?
– Про хе-хе? Нет. Про меня, про Крокодила, про Носорога и про…
– А про Крокодила – что?
– Про Крокодила? Про Крокодила – вот! – и Львёнок сел на песок и запел, и ему снова стало весело и хорошо, как было, когда они пели с Черепахой:
– Крокодил-дил-дил плывёт…
– Хе-хе!.. – довольно хехекнуло бревно.
– А ещё? – А больше – всё.
– А про тебя?
– Ой, про меня много! – сказал Львёнок. – И как лежу, и как на солнышко, и как…
– Хе-хе!.. Про тебя – много, а про меня – плыву. Я что же, лежать не умею?
– Умеете, хе-хе.
– Ты чего дразнишься?
– Я не дразнюсь, – сказал Львёнок. – Вы же сами сказали – Хе-хе. Разве вы… не Хе-xe? – Хе-хе…
– Ну вот!
– Послушай, Львёнок…
– Меня зовут Ррр-Мяу.
– Послушай, Ррр-Мяу, у тебя бабушка есть?
– А что? – А кем она тебя пугает, когда ты, хе-хе… безобразничаешь?
– Крокодилом.
– Вот я Крокодил и есть! И бревно схватило бы Львёнка, если бы он не отпрыгнул в сторону.
– Вы, хе-хе, Крркодил? – Львёнок чуть не упал от смеха.
– Ну, я тебе покажу, старая калоша, про кого сколько петь! – сползая к воде, хрипело бревно. – Про кого – и лежу, и гляжу, и на солнышко, а про кого – только плыву И ни капельки! Запомнишь Крокодила!
И тяжёлые крокодильи глаза, светясь изнутри недобрым светом, уплыли вниз по реке.
«А что, если это и в правду Крокодил? – подумал Львёнок. – Надо завтра сказать Черепахе: не подходи к воде – я видел Крокодила!»
И Львёнок, пригорюнившись, сел на песок и стал думать, почему этому зубастому бревну не понравилась их с Черепахой песня?
